Путин – новый нефтяной шах мира. Кто хозяин роснефти
Акционер «Роснефти» заинтересовался проектом ее экс-президента :: Бизнес :: РБК
Катарский фонд QIA, который недавно стал владельцем почти 19% «Роснефти», заинтересовался покупкой доли в Пайяхском месторождении Эдуарда Худайнатова. Ранее он вел переговоры с китайской CEFC, но сделка не состоялась
Эдуард Худайнатов (Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»)
Катарский фонд QIA, который в начале мая приобрел 18,93% «Роснефти», ведет переговоры о покупке доли в Пайяхском месторождении на Таймыре, принадлежащем «Нефтегазхолдингу» Эдуарда Худайнатова, экс-президента «Роснефти». Об этом в интервью РБК рассказал сам бизнесмен.
В октябре 2017 года Худайнатов оценивал все Пайяхское месторождение в $5,8 млрд, а участием в проекте интересовалась китайская частная компания CEFC, претендовавшая также на акции «Роснефти». Но недавно стало известно, что она не смогла завершить сделку с «Роснефтью» из-за нехватки финансирования, а ее основатель Е Цзяньмин был задержан в рамках расследования экономических преступлений. Переговоры CEFC с Худайнатовым также ни к чему не привели.
«Обсуждаем с Катаром (QIA. — РБК), но с момента переговоров с CEFC ситуация по условиям вхождения в капитал поменялась: мы стали крупнее и дороже. Речь идет о продаже доли ниже контрольного пакета, контрольный пакет никогда быть продан не может, так как наши объемы запасов нефти стали значительные, и особенно на Пайяхе, мы не имеем права продавать ее по закону», — сказал Худайнатов РБК.
Эдуард Худайнатов — РБК: «Продажу Пайяхи обсуждаем с Катаром»Запасы Пайяхского нефтяного месторождения оцениваются более чем в 160 млн т, резервы — примерно в 500 млн т. Оно входит в группу месторождений на полуострове Таймыр в Красноярском крае, где «Таймырнефтегаз» (принадлежит Худайнатову) осуществляет проект по геологическому изучению и последующей разработке месторождений под названием Пайяха. В конце 2017 года сообщалось, что ведется подготовка к началу обустройства месторождения. В дальнейшем в устье Енисея компания планировала построить круглогодичный терминал для вывоза нефти.
По словам Худайнатова, сейчас обсуждаются разные варианты развития этого проекта: «И о проектном финансировании, и о возможности стать стратегическим инвестором в капитале нашей компании в зависимости от условий.«В этом году нам надо договориться, потому что заниматься проектом нам одним тяжело. Но при этом инвестор не может быть маленьким. Даже китайская частная компания (CEFC. — РБК) не смогла справиться с таким объемом».
Бизнесмен также обсуждает с главами Сбербанка и ВТБ Германом Грефом и Андреем Костиным возможность создания консорциума для инвестиций в компанию: «Тогда не придется никому отдавать долю [в Пайяхском месторождении]. Но, к сожалению, пока сложно с привлечением крупного долгосрочного финансирования из-за санкций. Речь идет о $5 млрд: это сделает компанию крупным игроком». «Нефтегазхолдинг» (на тот момент назывался Независимой нефтегазовой компанией, ННК) попал под санкции США летом 2017 года за поставки нефти в КНДР.
К тому же Худайнатов рассказал РБК, что в четверг, 24 мая, «вручил» презентации «Нефтегазхолдинга» заместителю председателя Китая Ван Цишань, «чтобы крупные китайские компании посмотрели наши проекты».
www.rbc.ru
«Путин – новый нефтяной шах мира»
Источник перевод для mixednews – josser
Exxon Mobil больше не является крупнейшим производителем нефти в мире. Начиная со вчерашнего дня этот титул принадлежит Putin Oil Corp – тьфу, я хотел сказать – «Роснефти», подконтрольной государству российской компании.
«Роснефть» покупает ТНК-BP, которая является вертикально интегрированной нефтяной компанией, принадлежащей на паритетной основе британской нефтяной фирме BP и группе российских миллиардеров, известных как ААР. Будучи одним из 10 крупнейших частных производителей нефти в мире, в 2010 году ТНК-BP, располагая активами в России и на Украине, ежедневно выдавала на гора 1,74 миллиона баррелей нефтяного эквивалента, и перерабатывала почти половину этого объёма на своих НПЗ.
Имея на руках ТНК-BP, «Роснефть» будет контролировать добычу свыше 4 миллионов баррелей нефти в день. А кто контролирует «Роснефть»? Никто иной как Владимир Путин, богатый ресурсами президент России.
ТНК-BP была экономической сказкой, приносящей многомиллиардные дивиденды своим владельцам, которая однако не раз оборачивалась кошмаром бурных выяснений отношений между её соучредителями. В 2008 году, в разгар спора о стратегии компании, российские власти арестовали двух британских менеджеров ТНК-BP, в результате чего тогдашний исполнительный директор Боб Дадли (который сейчас стоит во главе BP) был вынужден бежать из России – и это лишь один из множества партнёрских скандалов.
Зловещим предзнаменованием для ТНК-BP стал отказ от поста руководителя предприятия одного из миллиардеров ААР и сделанное им объявление о том, что отношения с BP подошли к своему естественному завершению. С этого времени не утихал вал самых диких спекуляций о том, кто мог бы купить долю в высокодоходном предприятии.
Теперь-то мы знаем: «Роснефть» покупает всё, посредством двухходовой операции. В ходе её первой части «Роснефть» приобретает 50-процентную долю BP в совместном предприятии в обмен на деньги и акции «Роснефти» на общую сумму 27 миллиардов долларов. После сделки доля BP в «Роснефти» будет составлять 19,75 процентов. На втором этапе ААР получит 28 миллиардов долларов наличными, хотя сделка эта окончательно ещё не оформлена.
А оформлена она всё-таки будет, потому что теперь миллиардеры из ААР сами рады избавиться от своей доли – чтобы не оставаться в совместном предприятии один на один с мощной российской нефтяной компанией. «Роснефть» набрала свой нынешний вес за счёт ещё одного российского олигарха, который был отдан на растерзание Путиным, и миллиардеры ААР знают, что их легко может постигнуть та же участь, если они попытаются строить партнёрские отношения с «Роснефтью» на равных.
Если все это произойдёт, ежедневная добыча «Роснефти» подскочит где-то до 4,5 млн баррелей – достаточно, чтобы в гонке за званием первого в мире производителя нефти оказаться ноздря в ноздрю с Exxon. И сделка, которая окончательно зафиксирует такое положение дел, будет стоить порядка $56 миллиардов – для сравнения, стоимость Nike – $34 миллиарда, а Kraft – всего $27 миллиардов. Если сделка ТНК-BP будет доведена до конца, она станет крупнейшей в отрасли с тех пор, как в 1999 году Exxon купила Mobil.
Подобные цифры заслуживают небольшого изучения. Россия до черта много тратит на покупку своей собственной нефтедобычи, что на мой взгляд попахивает национализацией. И с учётом того, что за рычагами находится Влад Путин – самый «ресурсо-мотивированный» лидер современного мира – осмелюсь сказать, что мы стали свидетелями процесса «сауди-арамкоизации» российской нефти (Saudi Aramco — национальная нефтяная компания Саудовской Аравии. Основана в 1933 году как результат концессионного соглашения правительства Саудовской Аравии с американской нефтяной компанией Standard Oil of California. Полный контроль правительства над компанией был достигнут путём постепенного выкупа её акций в 1980 году; прим. mixednews.ru).
Сосредоточение в руках Путина ещё большей ресурсной власти может привести только к одному: к высоким ценам на нефть и потрясающе «бычьему рынку» энергии.
Что в этом нашла BP
Россия была для BP местом довольно доходным, и несмотря на то, что британская компания насытилась спектаклем в ТНК-BP, она определённо хочет остаться в России, чтобы принять участие в освоении гигантского нефтегазового потенциала Севера страны.
Сделка с получением наличных и акций даёт BP неплохую долю собственности в «Роснефти», что является лучшим способом извлечения прибыли из необъятного и нетронутого нефтяного потенциала России – потому что уж Путин примет меры, чтобы «Роснефть» сняла самые сливки.
В зависимости от размера доставшегося BP ломтика, компания, скорее всего, получит одно или два места в Совете директоров «Роснефти». Это так же важно, как и во всех остальных местах, поскольку даст людям BP регулярный и прямой выход на президента «Роснефти» Игоря Сечина, который имеет значительное влияние на российскую энергетическую политику.
В целом, статус в «Роснефти» мог бы позволить BP наладить более близкие связи с Кремлем, который практикует гораздо более тесный контроль над нефтяной отраслью, чем в девяностые, когда BP осуществила свои первые инвестиции в России.
И любой, кто хочет работать в матушке России должен иметь в Кремле мохнатую лапу, или он рискует неожиданно для себя обнаружить, что его послали лесом.
План Путина работает
За последние десять лет «Роснефть» неузнаваемо выросла – и не по воле случая, а потому что для Владимира Путина она представляет собой инструмент, при помощи которого можно вновь заявить право государственной собственности на неслабый кусок нефтяных месторождений России. Самый известный показательный случай произошёл в 2003 году, когда Путин предъявил находящейся в частных руках нефтяной компании «ЮКОС» $27-миллиардный счёт об уплате налогов, который её и обанкротил. После этого российский президент передал нефтяные месторождения «ЮКОСа» «Роснефти», в результате чего добыча последней подскочила с 400 тысяч до 1,7 миллиона баррелей в день.
Это была вопиющая национализация. Глава и основатель ЮКОС российский миллиардер Михаил Ходорковский был обвинён в мошенничестве и посажен в тюрьму. За одну ночь «Роснефть» раздулась от небольшого нефтедобытчика до самой большой нефтяной компании России.
Щелчком пальцев Путин сотворил национального нефтяного колосса, орудие, при помощи которого он мог следовать своему плану повторного утверждения российского влияния в мире путём установления контроля над энергетическими потребностями других стран. Находящаяся в процессе заключения сделка по ТНК-BP – просто следующий шаг в реализации этого плана. Если «Роснефть» действительно купит ТНК-BP, государственный нефтяной гигант будет качать почти половину извлекаемой из недр России нефти.
Это огромный объём добычи. Помните, только Саудовская Аравия добывает больше, чем Россия; ни одна страна в мире не экспортирует нефти больше, чем Россия. Страна является энергетической сверхдержавой – и путём постепенной национализации российских энергетических ресурсов Путин укрепляет свою хватку над потребностями Европы в энергии.
Тем не менее, Путин знает, что не может полностью проделать это, опираясь лишь на свои силы – у его страны недостаточный для этого уровень специальных познаний в нефтегазовой сфере. Без должных знаний и опыта отрасль потерпит фиаско, и весь план Путина пойдёт под откос.
Этот момент имеет подтверждение в истории. Когда в 1980 году Саудовская Аравия национализировала свою нефтяную промышленность, в стране добывалось свыше 10 миллионов баррелей нефти в день. Всего за пять лет производство упало более чем на 60 процентов.
Для Путина этот вариант неприемлем. Вот почему он поощряет BP держаться рядом – «Роснефти» нужны специальные технические знания BP для того, чтобы распечатать огромные запасы нетрадиционной нефти в непроницаемых пластах и газа на шельфе. Кроме того, наделение BP статусом важного акционера позволяет Путину поддерживать видимость того, что «Роснефть» – это не просто продолжение государства.
Но она и есть продолжение государства Путина, и по мере того, как «Роснефть» берёт в свои руки контроль над всё новыми российскими нефтяными богатствами, вес Путина на международной арене будет возрастать. Саудовская Аравия могла и надрываться в свои первые годы в качестве нефтедобывающего гиганта, но сегодня эта страна благодаря своей способности открывать и закрывать нефтяные краники – и тем самым оказывать воздействие на мировые цены на нефть – является центром неимоверного влияния на глобальном уровне.
Европа зависит от России в том, что касается её нефти и газа. Контролировать необходимые другим странам энергоресурсы – значит занимать очень сильные позиции, такие к которым Путин неустанно движется уже больше десятилетия.
Он построил трубопроводы, которые обходят стороной проблемные страны и снабжают энергией нуждающиеся в ней рынки. Через обладание большим количеством добывающих производств и контроль за 40 процентами мировых уранообогатительных мощностей он монополизирует рынок урана, оставляя при этом Соединённые Штаты в зависимом положении от нового поставщика ядерного топлива. Он нарастил производство в России нефти и газа и создал условия для развития нетрадиционных методов добычи.
Российская государственная газовая компания «Газпром» уже обвела Европу вокруг своего пальца. Россия покрывает 34 процента европейских потребностей в газе, а когда заработает находящийся в процессе строительства газопровод «Южный поток», это процентное соотношение только повысится. И словно этих проявлений экспансии было мало, вчера «Газпром» предложил наивысшую цену за право участия в проекте разработки у побережья Израиля огромного газового месторождения «Левиафан».
«Газпром» контролирует газ Европы, «Роснефть» контролирует её нефть. Красная рука тянется из России, тянется, чтобы задушить верховенство Запада и проложить дорогу новому мировому порядку – такому, в котором у руля будет Россия.
Это не так уж притянуто за уши, как может показаться – или как бы вам того хотелось. Если «Роснефть» всё же купит половинки ТНК-BP, она станет настоящим Голиафом в масштабах мирового нефтяного сектора. Все маленькие Давиды, полагающиеся на её нефть, окажутся во власти Путина. То же самое касается «Газпрома», как Голиафа на газовой арене континента.
Россия в этом сценарии способна перекрывать поставки с целью поднятия цен. Путин мог бы стравливать между собой имеющие потребности в нефти и газе страны, вынуждая европейских контрагентов придерживаться долгосрочных дорогих контрактов, если они хотят надёжных поставок.
Или представьте вот что: Россия могла бы вступить в ОПЕК. Нефтяной картель вдруг стал бы контролировать больше половины мировой нефтедобычи и бо́льшую часть её неиспользованных мощностей. Имея такое влияние, страны ОПЕК могли бы называть свою цену на нефть – и остальному миру оставалось бы просто платить.
sdelanounas.ru
Страсти по «Башнефти». Почему «Роснефть» отказалась быть государственной компанией
Как и предсказывали многие аналитики в 2014 году, после национализации «Башнефти» компанией заинтересуется «Роснефть», которая теперь отказывается считать себя государственной ради того, чтобы принять участие в ее приватизации. Почему в правительстве это вызывает раздражение, а президент Владимир Путин молчит?
Частная корпорация или национальное достояние?
Нефтяную компанию «Роснефть» принято считать «национальным достоянием», причем своеобразный неформальный титул, придуманный в рекламных целях, призван лишний раз подчеркнуть, насколько она значима для государства. На деле особый статус означает, что компания платит больше всех налогов и носит системообразующий характер. Сегодня «Роснефть» обеспечивает 38% российской добычи нефти и 30% ее переработки, но еще пятнадцать лет назад это была небольшая компания из третьего ряда.
Разрастись до размеров «достояния» она смогла путем скупки активов ЮКОСа, против руководства которого были заведены уголовные дела, а затем за счет одной из крупнейших сделок в мире – покупки ТНК-ВР. Обремененная долгами, «Роснефть» не исключала дальнейшего расширения и в 2014 году, когда Запад ввел против нее санкции, ограничившие доступ к международному рынку капитала и технологиям.
В «Башнефти» предчувствовали неладное и после переговоров с главой Независимой нефтяной компании Эдуардом Худайнатовым, который назвал цену, предложенную «Роснефтью», решили продать часть акций инвесторам на Лондонской бирже. Следственный комитет отреагировал немедленно: арестовал ценные бумаги, а через время в офисе холдинга АФК «Система» Владимира Евтушенкова, владевшего «Башнефтью», прошли обыски. Последовал арест бизнесмена, сколотившего состояние благодаря близости к бывшему мэру Москвы Юрию Лужкову. Судебное разбирательство, длившееся несколько месяцев, прекратилось лишь тогда, когда Евтушенков «признал ошибку» и вернул якобы незаконно приватизированную компанию государству.
То, что происходящее организовано в интересах «Роснефти», никто из наблюдателей не сомневался. Компании в сложной финансовой ситуации и с падающими показателями добычи срочно требовалась «свежая кровь» – экспансия, порой довольно агрессивная, стала чуть ли не единственным способом поддержания эффективности. В период с 2013 по 2015 год собственная добыча «Роснефти» снизилась на 3,4%, больше чем у ближайшего конкурента «ЛУКОЙЛа» в три с половиной раза. Между тем «Башнефть» владела лицензией на разработку привлекательного месторождения Требса и Титова. Но глава «Роснефти» Игорь Сечин на фоне описанных событий отрицал, что он заинтересован в покупке нефтяной компании. Однако все поменялось, как только правительство объявило о планах провести большую приватизацию в 2016 году.
Основной смысл «приватизации 2.0» заключался в том, чтобы привлечь дополнительные средства в бюджет и покрыть дефицит, образовавшийся из-за падения цен на нефть. Первоначально в списке активов, с которыми государство полностью или частично приготовилось распрощаться, значились и Сбербанк, и ВТБ, и «Роснефть». Но «слоны» отбились от планов министров, и продавать осталось компании помельче, в том числе «Башнефть», контрольный пакет которой правительство намерено реализовать примерно за 3 млрд долларов (оценка Шувалова). Неудивительно, что «Роснефть», чьи 19,5% акций тоже должны были уйти с молотка, зашла с другой стороны прилавка и подала заявку на покупку «Башнефти» – предсказания и опасения все-таки сбылись.
Однако правительству, рискующему растратить накопленные резервы уже в 2017 году, остро необходимы живые деньги, а не сложносочиненные схемы, при которых «Роснефть» займет денег у одного из государственных банков, тот выдаст их под госгарантии или запросит у Центрального банка, которому придется их напечатать под корпоративные облигации. И все это чтобы в итоге у «Роснефть» был на руках привлекательный актив, а у правительства – в лучшем случае часть денег, в худшем – голые обязательства. Более того, под влиянием либерального постулата о том, что частный собственник лучше распорядится активом, чем государство, правительство приняло закон, который гласит: компании с государственной долей более 25% участвовать в конкурсах на покупку госимущества не могут. В феврале 2016 года, когда в кабинетах Белого дома обсуждались параметры большой приватизации, пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев убеждал: «Мы этими мероприятиями (поглощением других компаний) не кормимся» и заверил, что компания не будет участвовать в покупке «Башнефти».
Но уже в июле он же стал настаивать на том, что у «Роснефти» есть такое право, поскольку компания «юридически» не принадлежит государству. Заявление, тянущее на сенсацию, попросили прокомментировать пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, который отметил: «С формальной точки зрения "Роснефть" не является госкомпанией, это можно однозначно сказать». Так «национальное достояние» оказалось вдруг вовсе не национальным.
«Роснефть» против правительства: кто в доме хозяин?
Хотел того Песков или нет, но он поднял болезненную тему – что Россия это не совсем государство, но гигантская корпорация, причем давно приватизированная ближайшим окружением президента. Если взять «Роснефть», то 69,5% ее акций принадлежат акционерному обществу «Роснефтегаз», которое, в свою очередь, принадлежит на 100% государству, но его совет директоров возглавляет все тот же Сечин. Лишнее звено между собственностью и государством нужно, во-первых, чтобы компания управлялась как частная со всей свободой маневра, а во-вторых, чтобы создать «кормовую базу» для определенного количества бюрократии. По сути же «Роснефтегаз» можно смело считать внутренним офшором, из-за которого, между прочим, в бюджет поступает меньше денег, чем могло бы.
Запутанная система собственности не позволяет точно ответить на вопрос: это государственная или частная компания? Двойственность или, скорее, «раздвоение» юридического лица и достигаемый за счет этого эффект неопределенности играет на руку и российской власти, и «Роснефти». Когда нужно поглотить еще один актив и поправить свои показатели, компанию следует считать частной, когда же она претендует на разработку месторождений, к примеру, на арктическом шельфе, где разрешается работать только государственным добытчикам, то она уже госкомпания со всеми привилегиями.
Эта же неопределенность превращает приватизацию в своего рода национализацию, а задачу по уменьшению роли государства в экономике – в ее усиление. Встает и другой вопрос: какой закон может быть в государстве, где все подчинено тактическим интересам неких групп влияния, которые близки по своей сути к олигархии? Известно, что глава «Роснефти» Сечин виртуозный лоббист с прямым доступом «к телу» президента и огромным личным ресурсом в правоохранительных органах (выше уже упоминались «оперативные» действия Следственного комитета в отношении Евтушенкова). Его политический вес порой превосходит вес всего правительства вместе взятого, а не только отдельно вице-премьера Аркадия Дворковича, курирующего ТЭК.
Именно Дворкович сильнее всего был раздражен, узнав, что организатор приватизации «Башнефти» «ВТБ Капитал» отослал предложение «Роснефти» и компания подала заявку на участие в конкурсе. В то же время куратор приватизации вице-премьер Игорь Шувалов в начале июля показал умение быть гибким и не переходить дорогу Сечину: хорошо ли, когда госкомпания покупает частную? – задался вопросом Шувалов и засомневался. Он назвал представление о том, что частный собственник более эффективен, «схематичным». Другими словами, «Роснефть» может поглотить «Башнефть». И пусть Шувалов сдался, многим другим идея категорически не нравится. «Это же глупость какая-то, чтобы "Роснефть" участвовала: одна государственная компания участвовала в приватизации другой», – сказал помощник президента Андрей Белоусов, которому приписывают особое влияние на главу государства в экономических вопросах.
Дворкович тоже ссылался на «строгое указание Путина» приватизируемые компании государственным не продавать. Но если указа нет на бумаге, то его, как правило, и не было, в том смысле, что не предъявишь оппонентам. Путин старается не вмешиваться в споры внутри его «политбюро». Через Пескова он сообщает: есть такая точка зрения, есть другая. Главное для него – балансировать. Тем временем на смену войнам олигархов 90-х годов в корпоративном государстве пришли административные войны: заочный спор Дворковича с Сечиным тому пример.
Но надо понимать, что настойчивое желание Сечина показать, кто в доме хозяин, если оно закончится поглощением «Башнефти», будет иметь отрицательное влияние на «яблоко раздора». «Роснефть» находится под санкциями Запада, технологически не способна перевооружиться и модернизироваться, нарастить добычу, обременена крупнейшими корпоративными долгами среди российских компаний и не справляется с падением добычи. Что такая компания может дать «Башнефти», кроме как использовать ее потенциал для поправок в своей ухудшающейся отчетности?
Что сделка даст госбюджету, если у «Роснефти» нет свободных средств на покупку, и она пойдет занимать в один из государственных банков и, вполне вероятно, своими слоновьими движениями снова наведет шороху в посудной лавке финансового рынка России? Рубль, как в декабре 2014 года, может резко девальвироваться за день, ведь тогда вся страна помогла «Роснефти» выплатить очередной транш по иностранному кредиту. Если же у «Роснефти» есть достаточно средств, то почему компания увиливает от выплаты повышенных дивидендов в бюджет?
Помимо финансового момента, есть риски того, что влияние Сечина увеличится, ведь что такое «приватизация 2.0»? Это новое перераспределение госсобственности. И дело даже не в том, какой собственник эффективнее – государственный или частный, а в том, у кого какой ресурс и что он дает в плане влияния. Правительство справедливо опасается дальнейшей монополизации нефтяного рынка со всеми вытекающими – ни налоги в нужном объеме не собрать, ни цены на топливо не опустить, все, получается, для «Роснефти» – и правительство, и страна.
Единственный плюс может заключаться в том, что если «Роснефть» проглотит «Башнефть», то ее 19,5% акций потом можно будет продать намного дороже, чем сейчас. Этот аргумент Сечин мог выложить на стол перед Путиным. И если президент прислушался, то почему бы «Роснефти» ради этой сделки не заявить, что она вовсе не государственная компания?
kapital-rus.ru
