Кому на самом деле, как и почему достанутся акции «Роснефти»? Почему продали роснефть
Зачем Кремль поделился «Роснефтью»?
Крупнейшая нефтяная сделка, о завершении которой президент Владимир Путин поспешил объявить лично, вызвала настоящее замешательство в экспертном сообществе, несмотря даже на то, что на первый взгляд соглашение о частичной приватизации «Роснефти» выглядело вполне прозрачно.Согласно опубликованным документам, швейцарская трейдерская компания Glencore и Катарский государственный суверенный фонда(Qatar Investment Authority) приобрели 19,5 % акций российской госкомпании.
Как сообщил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, стоимость сделки составила 10,5 миллиарда евро. Спустя несколько часов его поправили представители Glencore, уточнив, что всего за пакет акций было заплачено 10,2 миллиарда евро. Из этой суммы швейцарский трейдер внесет 300 миллионов евро в виде собственных акций. Несмотря на столь «скромное» участие, Glencore получит ровно половину продаваемого пакета. «Остаток» будет оплачен катарскими финансистами и некими так и не названными банками.
По сообщению агенства Reuters, частично профинасировал покупку российской госкомпании итальянский банк Intesa Sanpaolo. Подтвердить эту информацию пока не удалось.
«Накануне «Роснефть» разместила свои облигации на сумму более 600 миллиардов рублей, а кто получил эти облигации – непонятно, – сказал корреспонденту «Голоса Америки» партнер консалтинговой компании RusEnergy, аналитик нефтегазового сектора Михаил Крутихин. – Получается какой-то ход для того, чтобы спасти эту сделку от провала, который ей явно грозил».
Тем не менее, британская Financial Times уже назвала приватизацию «Роснефти» личным триумфом Путина. Сделка, которая еще до конца этого года обещала принести российской казне более 700 миллиардов рублей, до самого последнего момента была под угрозой срыва.
От участия в переговорах с российской нефтяной госкомпанией последовательно отказались представители японских, вьетнамских и индийских компаний. По данным Михаила Крутихина, предложение не заинтересовало и китайских инвесторов, которые ясно дали понять, что не собираются обсуждать покупку миноритарного пакета, не дающего права участвовать в управлении компанией.
Еще одной проблемой для возможных инвесторов стали санкции, введенные США и европейскими странами против «Роснефти».Госкомпании отказано в праве закупать за рубежом оборудование для нефте- и газодобычи. Иностранные банки также не имеют права кредитовать деятельность крупнейшей российской компании.
В результате сделка оказалась под угрозой. Чтобы выполнить в срок решение Кремля, уже заложившего в бюджет прибыль от заключения выгодного контракта, «Роснефти» пришлось предпринять срочные шаги.
«Российскому государству очень нужны деньги, – так объяснил корреспонденту «Голоса Америки» мотивы этого решения эксперт по вопросам энергетической политики, профессор Королевского университета Лондона Андреас Голдсо (Andreas Goldthau, Royal Holloway University of London). – Экономика страны находится в тяжелом положении, рубль заметно подешевел, а сравнительно низкие цены на нефть отрицательно сказались на поступлениях в бюджет. Так что нынешняя приватизационная инициатива Кремля вызвана только срочной необходимостью в притоке новых денежных средств».
На выручку «Роснефти» пришла швейцарская компания с неоднозначной репутацией. Glencore International AG считается одним из крупнейших в мире поставщиков сырьевой продукции, редкоземельных металлов, а также угля, аллюминия и цинка.
Фирма была основана в 1974 году бизнесменами Марком Ричем и Пинкусом Грином и получила тогда название Marc Rich + Co AG. В деловом мире компания быстро завоевала репутацию крайне рискованного и агрессивного трейдера, предпочитающего работать на сложных рынках. В свое время фирма умело обходила американское эмбарго, торгуя иранской нефтью и кубинским никелем, заключая сделки в Ливии и ЮАР, несмотря на введенные против этих стран санкции ООН.
В 1983 году американские власти выдали ордер на арест руководителей компании, обвинив их в нарушении санкционного режима и уклонении от уплаты налогов на сумму в 48 миллионов долларов. И Рич, и Грин были вынуждены покинуть США.
Это, впрочем, не помешало им в самом конце 80-х начать активную атаку на российский рынок. По некоторым оценкам, только с 1989 по 1993 год годовой оборот торговли компании Marc Rich со странами бывшего СССР составлял около 4 миллиардов долларов.
За минувшие 25 лет швейцарская компания, сменившая в 1994 году название на Glencore, успела поработать почти со всеми российскими олигархами. В списке «клиентов» оказалисьБорис Березовский, Роман Абрамович, Олег Дерипаска, Михаил Гуцериев и многие другие.
По данным на 2010 год Glencore контролирует 60% мирового рынка цинка, 50% – меди и не менее 9% продаж зерна. Уже после смерти Марка Рича в 2013 году швейцарская компания стала лидером на российском рынке продаж нефти, получив право продавать 70% продукции «Роснефти».
Согласно новому контракту швейцарцы дополнительно будут получать от российской госкомпании еще 220 тысяч баррелей нефти в сутки в течении пяти лет. Аналитик Михаил Крутихин считает, что эти поставки будут осуществлены за счет сокращения сотрудничества с другими трейдерами. При этом, по его словам, сделка оказалась выгодной и для катарского государственного фонда, и для швейцарского нефтетрейдера, и для российского бюджета.
«Не очень понятно, зачем было изобретать такую сложную схему, – удивляется Михаил Крутихин. – Есть принадлежащая государству компания «Роснефтегаз», куда перечисляют дивиденты и «Роснефть» и частично «Газпром». Не проще ли было для покрытия дефицита государственного бюджета не привлекать швецарского трейдера, а просто перевести в казну колоссальные средства, которые уже аккумулированы на счетах «Роснефтегаза»?»
Адреас Голдсо согласен с тем, что в выигрыше оказались все участники нефтяной сделки. Тем не менее, по его мнению, и Glencore и государственный катарский фонд пошли на весьма существенные экономические риски, подписывая это соглашение.
«Роснефть» остается компанией, деятельность которой стопроцентно контролирует рноссийское государство, так что ни швейцарский трейдер, ни катарские финансисты никак не смогут повлиять на стратегию, выбранную российским нефтяным гигантом, – заявил он в интервью «Голосу Америки». – Но только время покажет, насколько выгодными окажутся эти инвестиции. Для этого в первую очередь необходимо, чтобы отношения России со странами Запада вернулись в нормальное русло, санкции были отменены, а Москва начала соблюдать все обязательства в отношении частной собственности. Я пока во всем этом сомневаюсь. Но в любом случае нужно признать, что Glencore отлично хеджировал свои риски, вложив сравнительно небольшие деньги в потенциально очень прибыльное предприятие».
«Роснефть» прорвала санкционную блокаду
Госпакет акций «Роснефти», подлежащий приватизации, выкупят иностранные инвесторы по рыночной цене. Трейдер Glencore и суверенный фонд Катара (Qatar Investment Authority) в равных долях приобретут 19,5% российской компании за € 10,5 млрд. Об этом вечером 7 декабря объявил президент РФ Владимир Путин в ходе встречи с главой «Роснефти» Игорем Сечиным.
Заметим: € 10,5 млрд. — это 721 млрд. рублей по курсу ЦБ на 7 декабря. А директива правительства обязывала «Роснефтегаз» продать пакет «Роснефти» минимум за 710,8 млрд. рублей. Стало быть, ключевое условие выполнено.
«Цена продажи является, с нашей точки зрения, максимально возможной, с минимальным дисконтом, который был предложен инвесторам, в 5% от текущих котировок на бирже от 6 декабря», — отметил Игорь Сечин.
По его словам, несмотря на продажу 19,5% акций, стоимость пакета, которым владеет государство, вырастет на 80 млрд. рублей.
Надо сказать, сделка стала абсолютной неожиданностью для рынка. Эксперты предполагали, что «Роснефть», ввиду отсутствия реальных инвесторов, сама выкупит пакет. Компания активно пыталась привлечь зарубежных покупателей, но в успех почти никто из наблюдателей не верил. Слишком сжатыми были сроки: уже 15 декабря деньги от продажи пакета акций должны были поступить в российский бюджет.
Понятно, что инвесторы, заплатившие за бумаги рыночную цену, наверняка получили дополнительные привилегии. Впрочем, эту часть сделки стороны не раскрывают. Как можно предположить, для Glencore это могут быть льготные условия поставок нефти. А присоединение Катара к сделке могло быть условием участия России в соглашении ОПЕК по сокращению добычи нефти.
Так или иначе, теперь отзывы о сделке в основном восторженные.
Как пишет газета Financial Times, продажа пакета «Роснефти» по рыночной цене «ознаменовала триумф для Владимира Путина». Издание отмечает, что сделка совершена «несмотря на финансовые и технологические санкции в отношении „Роснефти“, которые как предполагалось, удержат западные компании от участия в сделке по продаже акций российского производителя нефти». В свою очередь, агентство Bloomberg называет сделку «неожиданной» и отмечает, что на ее фоне санкции ЕС выглядят «весьма потрепанно».
Акции «Роснефти» уже подорожали на 5%, и достигли в цене исторического максимума. По данным Московской биржи, стоимость одной акции составила 374,15 рубля по состоянию на 10:40 по московскому времени. Подорожание бумаг нефтяного гиганта вызвало всплеск и на рынках. Так, индекс ММВБ вырос на 0,62%, а РТС — на 1,24%.
Что на деле означает для России приватизация «Роснефти»?
— Результаты продажи пакета «Роснефти» следует рассматривать в нескольких плоскостях, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — 721 млрд. рублей, которые пополнят российский бюджет, — достаточно серьезное поступление. Эти деньги, прежде всего, гарантируют приемлемые показатели дефицита бюджета по итогам 2016 года.
Напомню, Минфин всего неделю назад планировал закончить год с дефицитом 3,9% ВВП. Но делал оговорку: если будет проведена сделка по приватизации «Роснефти», этот показатель будет существенно ниже.
Деньги от продажи нефтяной компании, кроме того, сокращают объем необходимых внутренних заимствований. А такого рода заимствования — не слишком хорошее решение, с точки зрения инвестиционного потенциала экономики.
Наконец, 721 млрд. рублей позволят нам в следующем году — с учетом дорожающей нефти — более экономно, чем ранее предполагалось, расходовать Резервный фонд.
Да, продажа акций «Роснефти» не является достаточным фактором для повышения внутренней стабильности. Но это фактор необходимый, и он для России чрезвычайно важен.
— При продаже удалось уйти от схемы buyback, при которой «Роснефти» пришлось бы самой выкупать у себя пакет акций для последующей продажи. Насколько это укрепляет позиции РФ и ее активов?
— Схема buyback с самого начала вызывала у инвесторов некоторое предубеждение. Создавалось впечатление, что Россия, в условиях санкций, просто не в состоянии провести крупную приватизационную сделку по классической схеме.
Теперь же мы обзавелись парой стратегических инвесторов — Glencore и QIA. Для рынка это весьма позитивный сигнал, который может подогреть интерес к российским активам в 2017 году. Это тем более кстати, что Минфин рассчитывает в будущем году на продажу пакетов акций российских госкомпаний на сумму примерно 300 млрд. рублей.
— Журнал Forbes пишет, что «катарский суверенный фонд появился из ниоткуда, чтобы предложить выгодные условия». Что в данном случае означает появление Катара?
— Появление стратегического инвестора из Катара говорит о новом повороте в нашей энергетической дипломатии. Об этом же свидетельствует присоединение России к соглашению ОПЕК по заморозке добычи.
В результате позиции Москвы в районе Персидского залива заметно укрепляются. Для участников большой нефтяной игры это сигнал, что с РФ можно договариваться по самым серьезным вопросам, на принципах взаимной выгоды.
Это может заложить новые основы для сотрудничества России с арабским миром, а это — стратегически важное направление.
— Сделка по «Роснефти» противоречивая: многие аналитики не уверены, что приватизация крупных нефтяных и газовых компаний России вообще необходима, — говорит политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — В мире большинство таких компаний находятся в собственности государства, поскольку по характеру своего бизнеса не являются вполне частными.
Есть и другой момент. Цены на нефтегазовые компании РФ в настоящий момент ощутимо занижены. На их капитализации негативно сказалось и падение цен на «черное золото», и санкционное давление — формальное и неформальное — со стороны Запада. Это давление, по сути, запрещает ряду крупных международных игроков участвовать в приватизационных сделках с Россией.
Да, «Роснефть» провела переговоры с тремя десятками потенциальных покупателей, и, в конце концов, нашла инвесторов. И все же понятно: чем меньше желающих купить актив, тем ниже его цена. В нашем случае реальные покупатели появились в последний момент.
К тому же, на мой взгляд, Glencore и QIA не являются по-настоящему стратегическими инвесторами. Таким инвестором могла бы стать крупная западная нефтедобывающая корпорация, в случае, если бы она обменялась с «Роснефтью» активами, и обеспечила бы доступ российской компании к передовым технологиям.
Сотрудничество с Glencore и QIA таких выгод не дает. Обе компании занимаются торговлей — одна товарами, другая активами, — но нефть не добывают и не перерабатывают. К тому же Катар активно участвует в финансировании исламских экстремистских группировок на Ближнем Востоке.
Именно поэтому вопросов к приватизации «Роснефти» внутри России довольно много.
— Почему же Financial Times пишет о сделке как о «триумфе Путина», и расценивает ее, фактически, как прорыв санкционной блокады?
— Запад, который эту блокаду организовал, действительно недоволен сделкой с «Роснефтью». Но понятно и другое: те, кто купил акции российской компании, купили их задешево.
Это весьма неприятный вывод. Дело в том, что санкционная блокада начинает все активнее разрушаться, и нельзя сказать, что продажа «Роснефти» инициировала этот процесс, или же послужит его катализатором. Более того: эта сделка, я считаю, практически не увеличит интереса к российским активам.
Надо понимать, что Glencore — компания, которая специализируется на довольно рискованных операциях. Сотрудничество с ней, на мой взгляд, прорывом изоляции никак не является.
Я, честно сказать, надеюсь на одно: что за катарским фондом QIA стоит еще и соглашение с правительством Катара о сотрудничестве в газовой сфере, которое было бы выгодно России, и это соглашение является частью сделки.
Проблема еще и в том, что компании-торговцы, какими бы гигантскими они ни были, не являются устойчивыми партнерами. Да, сейчас они решили купить по выгодной цене крупный кусок производящей корпорации — «Роснефти». Но при удобном случае они с той же легкостью перепродадут этот актив. Нам, я считаю, это совершенно не на руку.
— По вашим словам получается, что кусок России, в виде «Роснефти», продали по дешевке?
— Я так не говорил, и так не считаю. Хотя бы потому, что Игорь Сечин — не какой-то сомнительный бизнесмен, а, прежде всего, государственный деятель. Но часть населения РФ, думаю, воспринимает ситуацию именно как продажу куска России.
На деле, нынешняя приватизация порождает другие вопросы. Во времена Бориса Ельцина государству противостоял частный олигархический бизнес, и зачастую диктовал государству свои условия. С приходом Путина государство стало сильнее, и поставило олигархов на место, но зато создало госкорпорации. Сегодня же, я считаю, наступает новая эпоха — госкорпорации, при случае, диктуют волю государству. Я не исключаю, что приватизация «Роснефти» является примером такой диктовки.
— Приватизация «Роснефти» — это игра в пользу наших конкурентов и геополитических противников, — уверен председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — Сделка произошла в тот момент, когда от этого максимально выигрывают иностранные инвесторы. Просто потому, что цены на активы нефтедобывающей промышленности находятся сейчас на предельно низком уровне.
На мой взгляд, это говорит об одном: кто-то в российском правительстве очень хорошо лоббирует интересы покупателей пакета «Роснефти».
Замечу: аргументы, что приватизация именно сейчас необходима для балансировки бюджета РФ, я считаю, не выдерживают критики. Это можно было сделалась другими способами — например, введением прогрессивной шкалы налогообложения. Но мы в очередной раз идем своим, особым путем.
Источник
Фото ТАСС
Полную хронику событий новостей России за сегодня можно посмотреть (здесь).
www.pravda-tv.ru
Кому на самом деле, как и почему достанутся акции «Роснефти»?
12-12-2016 17:55 НОВОСТИ - ЭКОНОМИКА «Роснефть» продает 19,5% акций международному консорциуму Glencore и суверенного фонда Катара.
Причем Glencore в отдельном сообщении указала, что сделка будет закрыта при условии финализации всех необходимых условий, включая финансирование и гарантии.
Сумма сделки составит €10,2 млрд, из которых Glencore заплатит €300 млн собственных средств, Катар – €2,5 млрд.
Остальные €7,4 млрд обеспечит итальянский банк Intesa Sanpaolo, организовавший так называемое безрегрессное финансирование «с участием других банков».
Intesa выделит значимо больше 50%, то есть заведомо больше €3,7 млрд… В целом синдикат банков-кредиторов будет состоять из четырех-пяти банков , – сказал источник агентства Reuters в «Роснефти».
Отметим, что «Роснефть» также не принимала участия в сделке в качестве гаранта обязательств перед кредиторами.
Путин и РФ: итоги 16 лет правления
Не менее любопытен тот факт, что разные российские госконторы называли разный размер поступлений в бюджет от приватизации части акций нефтегазовой компании.
Как известно, 710,85 млрд руб – это минимальная сумма, по которой правительство распорядилось в ноябре приватизировать 19,5% акций нефтяной компании.
Хотя консорциум заплатит 692 млрд руб., в федеральный бюджет поступит больше — 710,8 млрд руб. (€10,5 млрд) — за счет дополнительного дивиденда от «Роснефтегаза» (продавца доли в «Роснефти») в пользу государства, - отмечает РБК.
В итоге получается, что «Роснефтегаз» продает долю в «Роснефти» на 2,6% дешевле, чем предписывало ему правительство. Еще 18 млрд руб. он доплатит в бюджет в виде «дополнительных дивидендов», чтобы выполнить распоряжение правительства.
С другой стороны, из пояснительной записки к поправкам в бюджет-2016 следует, что правительство РФ ожидало получить от данной приватизации в бюджет 703,5 млрд руб.
Эту же сумму назвал 8 декабря министр финансов Антон Силуанов в эфире «России 1». С этой точки зрения «Роснефтегаз» перечислит в бюджет на 1% больше, чем планировалось.
Обозреватель Леонид Бершидский в своем Facebook отмечает, что "для "Гленкора" результат сделки похож на страховку с франшизой".
Доля "Гленкора" в кредите – 4,8 млрд евро. Он купил у российских банков некое "страховое покрытие" на случай, если соответствующая доля акций "Роснефти" – 9,18% – к сроку возврата кредита подешевеет не более чем на 1,4 млрд евро, то есть на 29% от цены сделки.
Это объяснимо: трехмесячная волатильность акций "Роснефти" – 23,11%. Если подешевеет сильнее, кредиторы, Intesа и прочие, понесут убыток – то есть получат 1,4 млрд евро и долю в СП, соответствующую 9,18% акций Роснефти, либо сами эти 9,18% Роснефти. Если подешевеет не так сильно, кредиторы получат всю сумму кредита сполна, а состав акционеров "Роснефти" останется прежним , – отмечает он.
Также он добавляет, что для того, чтобы оплатить "страховку" от падения "Роснефти", "Гленкор", по-видимому, обещал русским банкам часть прибыли, которую он получит при росте акций "Роснефти".
Сделка закроется в середине декабря. Тогда бюджет РФ получит 710,8 млрд руб от "Роснефтегаза". Это сконвертированные в рубли 10,2 млрд евро и еще сконвертированные в рубли 300 млн евро, которые "Роснефтегаз" получит от "Роснефти" в виде дополнительных дивидендов.
"Роснефть" за эти дополнительные деньги не получит ничего, просто увеличит дивиденды сверх заранее оговоренных , – констатирует Бершидский.
Эта сделка уже вызвала резонанс в российском обществе. Блогеры пишут в соцсетях о том, что "Сечин всех опять удивил", а многие говорят о том, что сделка стала "громом с ясного неба".
Как отмечает в "НГ" Юлия Латынина, накануне объявления о продаже «Роснефть» заняла 600 млрд руб. Размер этого займа для российского рынка является громадным, проводился он по закрытой подписке и был размещен за полчаса.
300 млн долл. от Glencore плюс 600 млрд руб. как раз и соответствуют примерно сумме, которую надо заплатить за 19,5% акций «Роснефти».
Напрашивается вывод: с Катаром (и Саудовской Аравией) РФ ведет в Сирии прокси-войну, потому что настоящими спонсорами сирийской оппозиции являются отнюдь не США и Европа, а Турция, Катар и Саудовская Аравия.
В мире есть тысяча и один способ заплатить за акции государственной компании деньгами самой государственной компании, но так, чтобы при этом акции достались частному лицу.
Например: компания размещает облигации, вкладывает полученные деньги в некий фонд, а этот фонд потом фронтует влиятельная, но непрозрачная международная корпорация.
Так что вопрос очень прост: кому на самом деле на глазах всех продают 19,5% акций «Роснефти» сразу после того, как «Роснефть» разместила на рынке займ в 600 млрд руб? - пишет Латынина.
На пост аналитика появился не менее интересный комментарий.
Станислав Белковский считает, что продажа акций компании придумана для того, чтобы сохранить контроль над «Роснефтью» в руках Сечина и как следствие Путина - "его основного друга и покровителя".
Предположим, «Лукойл» купил бы 19,5% «Роснефти», потом он бы мог заключить соглашение с компанией BP, которая контролирует крупный пакет, и начать серьезно влиять на менеджмент «Роснефти» и на контроль над финансовыми потоками, хотя там в условиях конкурса содержалось, что никто, BP не должна выходить из акционерного соглашения с нынешней «Роснефтью», но все же может измениться, все могут кинуть один другого.
А, кроме того, мы не будем забывать, что ведь все эти деньги получает не бюджет Российской Федерации напрямую, а государственное предприятие «Роснефтегаз», которое вообще является номинальным держателем контрольного пакета акций «Роснефти» и неподконтролен и неподотчетен никому.
И в официальной переписке «Роснефтегаза» указывается, что он не отчитывается перед правительством, что является полным нонсенсом, а только перед президентом Российской Федерации.
Поэтому целью является сохранение контроля над «Роснефтью» в руках ее нынешнего топ-менеджмента во главе с Сечиным, но в скобках Путиным, поскольку считается, что де-факто этот контроль осуществляется в интересах первого лица, - заявил Белковский в эфире "Дождя".
Как отмечает аналитик, бюджет и так бы мог получить 700 млрд. рублей. Стоило лишь провести заседание совета директоров «Роснефти» и постановить, что эти деньги должны быть изъяты со счетов «Роснефти» в бюджет.
Поэтому, естественно, это фиктивная приватизация, не имеющая никакого отношения к приватизации по смыслу и по сути, как явление, как институт, - резюмировал эксперт.
Напомним, ранее мы писали, что сделка по продаже доли в НК "Роснефть" консорциуму, в который входит швейцарский трейдер Glencore, попала под пристальное внимание США.
www.trust.ua
«Офшорная психология»: почему «Роснефти» разонравилось быть госкомпанией | Мнения
Во-вторых, во всем мире в практике определения собственников активов давно уже перешли на идентификацию конечных бенефициаров, предпочитая не замечать вот такие искусственно созданные ширмы, как «Роснефтегаз» - хотя наша «панамская аристократия», привыкшая жить в офшорной ментальности, конечно, отдала бы все на свете, чтобы такую ширму сохранить. Ну и в-третьих, когда «Роснефть» в середине 2000-х заполучила контроль над бывшими активами ЮКОСа, превратившись из мелкой второсортной компании в крупного игрока, не кто иной как президент Путин громогласно похвалялся, что «активы ЮКОСа теперь будут работать на государство».
Так что Песков, заявляя, что «Роснефть» не госкомпания», вводит общественность в заблуждение и с формальной, и с сущностной точки зрения.
Впрочем, его слова — отражение насквозь лицемерной системы ценностей действующей российской власти. Когда надо для избирателей, «Роснефть» «работает на благо России» (как гласит один из их известных рекламных телероликов). Когда надо для частных интересов — то она сразу «с формальной точки зрения не госкомпания».
Собственно, «Роснефтегаз» в свое время был создан именно для того, чтобы продолжать контролировать «Роснефть», но при этом вывести управление компанией из-под требований законодательства о приватизации и управлении госимуществом, и обеспечить себе «необходимую гибкость». Так же обеспечивается и контроль над «Газпромом» (значительная часть госпакета также принадлежит не РФ напрямую, а «Роснефтегазу»). Уже давно говорилось о том, что подобные схемы владения госсобственностью через «внутренние офшоры» следовало бы запретить.
Тем более что такое владение госсобственностью через прослойку приводит к огромному недополучению денег бюджетом: «Роснефтегаз» аккумулирует сотни миллиардов рублей дивидендов госкомпаний на своих счетах, перечисляя в бюджет лишь малую их часть, при том что фактически никакой деятельности не ведет — это в чистом виде посредническая пустышка с несколькими сотрудниками.
«Панамское досье» дало нам больше понимания о том, как нынешнее руководство страны видит управление крупной собственностью и денежными потоками. Ремарки Пескова дополнительно подтверждают эту «офшорную психологию»: власть считает возможным и абсолютно нормальным утверждать, что черное это белое, а «Роснефть» - не госкомпания, если ей это нужно в тактических целях. Так можно договориться и до того, что у нас вообще госсектора в экономике нет, а все в частных руках — собственно, когда Владимир Путин отвечает на вопросы об Аркадии Ротенберге и Геннадии Тимченко, он так и говорит: а что вы ко мне пристали, они частные бизнесмены, я никакого отношения к ним не имею (хотя эти частные бизнесмены обогащаются в значительной мере за счет доминирования в получении подрядов у государства).
Ну и в качестве следующей капли из бесконечного потока государственного лицемерия — если «негосударственная» «Роснефть» все-таки получит контроль над «Башнефтью», то это наверняка снова объяснят «интересами государства». Впрочем, судя по тому, какие страсти разгораются вокруг участия «Роснефти» в покупке «Башнефти», там далеко все не так просто.
С одной стороны, все в нефтяной отрасли понимают, кто здесь сейчас хозяин, и особого желания переходить Сечину дорогу вряд ли кто-то испытывает. Тем более что широко распространено представление о том, что и отъем «Башнефти» и уголовное дело против прежних владельцев были не случайными, а стали всего лишь прелюдией к давно планировавшемуся поглощению этого актива — который теперь немного «подзавис» из-за финансовых трудностей «Роснефти» последних двух лет. Поэтому стоит ожидать того, что любой номинально независимый покупатель «Башнефти» — «Лукойл», ННК — может быть заинтересован и даже иметь предварительные договоренности в будущем разделить активы «Башнефти» с «Роснефтью» (например, «Лукойл» может оставить себе давно интересующие его месторождения Требса и Титова в НАО, а базовые башкирские активы продать).
С другой, положение дел у «Роснефти» сейчас не блестящее, прежде всего с финансовой точки зрения. Хотя благодаря получению существенной предоплаты от китайцев удалось сократить номинальную долговую нагрузку, но она по-прежнему высока, зато теперь сменилась обязательствами по бесплатной поставке нефти в Китай в зачет предоплаты (отчего рейтинговые агентства не спешат покупаться на номинальное снижение долга — и те и другие обязательства примерно равнозначны). Бесплатные поставки в Китай в зачет предоплаты составляют уже примерно 100 млрд рублей в годовом выражении. «Роснефть» из-за западных санкций отрезана от международных финансовых рынков.
Где компания возьмет деньги (порядка 250 млрд рублей по нынешним расценкам) на покупку госпакета «Башнефти»? Понятное дело, так или иначе придет к государству — либо к госбанкам, либо снова напрямую обратится за госпомощью, когда затраты на покупку «Башнефти» отяготит ее баланс. Зачем государству продавать актив, чтобы потом тем или иным способом тратить сопоставимые средства на финансовую поддержку своего «национального чемпиона», отягощенного последствиями его покупки? Такая сделка, действительно, не имеет смысла. Мы помним эпическую аппаратную битву Сечина с Минфином за деньги Фонда национального благосостояния в 2014-2015 годах (тогда, кстати, Сечин ее проиграл и в итоге практически ничего из ФНБ не получил).
Понятно, что значительная часть правительства сейчас просто хочет получить денег в бюджет от продажи в кои-то веки реально привлекательного актива, и вовсе не хочет ввязываться в схему, в которой ему так или иначе придется потом расплачиваться за эту же покупку из государственного кармана. Отсюда все эти попытки вбросов про якобы «строгое указание Путина» не допускать «Роснефть» к покупке «Башнефти». Сейчас мы видим, что этот вброс был всего лишь частью аппаратной информационной войны, а Путин, судя по ремаркам Пескова, как всегда, над схваткой и не хочет однозначно играть на чьей-либо стороне.
Тем не менее, экспансионистские аппетиты Сечина продолжают оставаться основной движущей силой в истории с «Башнефтью», и хотя с финансовой и аппаратной точек зрения у него сейчас не все благополучно, тем не менее, все в отрасли прекрасно понимают, что если Сечин чего-то очень хочет, то может, лучше ему и не мешать. Обратите внимание, как осторожно высказывается по ситуации президент «Лукойла» Вагит Алекперов, посетовавший еще полтора месяца назад на Петербургском экономическом форуме про «спекулятивно завышенные цены» на акции «Башнефти». Впрочем, как уже отмечалось выше, «Лукойл» себе не враг, хорошо понимает расклад сил в отрасли, и наверняка обсудил с «Роснефтью» варианты совместных действий по этому аукциону, и возможную покупку «Лукойлом» «Башнефти» не стоит рассматривать как финальный акт пьесы — скорее всего, они в будущем ее каким-то образом поделят.
Так или иначе, в России сегодня только один отраслевой лидер, который явно хочет заполучить «Башнефть», и в нынешней системе, суть которой — в монополизации целых отраслей отдельными игроками, непросто будет ему помешать. Путин устами Пескова уже озвучил, что, вопреки прежде циркулировавшим информационным вбросам, мешать не собирается — для этого даже придумали специальное экзотическое объяснение, что «Роснефть» - «не госкомпания».
www.forbes.ru
