«Я женщина и иностранка, и отношение ко мне всегда будет другим». Роснефть аврил
«Я женщина и иностранка, и отношение ко мне всегда будет другим»
Вице-президент «Роснефти» Аврил Конрой – о России, Игоре Сечине и работе на государство
фото Семена Каца для Forbes Woman
У вас уникальная позиция. С одной стороны, вы иностранка, представитель западного мира, с которым у России сейчас проблемы. С другой стороны, вы топ-менеджер российской компании с госучастием. Как вы себя ощущаете в этой двойной роли?
Аврил Конрой: Я ирландка и во многом остаюсь представителем ирландской диаспоры. А еще президентом Ирландского делового клуба в России. То есть все верно, хотя я и живу в России давно, я по-прежнему ирландка. И у меня свое мнение об этой удивительной стране. Негативное давление в отношении России на Западе всегда было заметно. Тем важнее всем, кто работает здесь, сохранять положительный настрой. Я всегда была и остаюсь очень позитивно настроенной в отношении России. Россия для Ирландии очень важна — это и экспорт, и туризм, и образование, и многое другое. А ведь Ирландия — крохотная страна. Я вообще считаю так: Россия другая, но каждая страна другая по-своему. Везде свои культурные и поведенческие особенности. И, по-моему, это нормально. Да, в последние два года было тяжело, но я оптимистка.
И все же это ваш первый опыт работы в компании, где основной акционер — государство?
А. К.: Первый. Хотя, безусловно, из опыта работы в Ирландии я понимала, что в государственной компании работа строится иначе, не так, как в частной. Но работать по-другому не значит ничего плохого, просто иначе.
А что, собственно, в случае с «Роснефтью» иначе?
А. К.: Знаете, может быть, дело во мне и я все для себя упрощаю. Но я мало об этом задумываюсь. Передо мной стоят профессиональные задачи, и я должна делать свою работу хорошо. К примеру, сейчас моя задача — повысить экономическую эффективность бизнеса. И если честно, я просто стремлюсь хорошо делать свою работу. За это мне платят.
Как вам работается с Игорем Сечиным?
А. К.: Я считаю его чрезвычайно профессиональным человеком. И хотя я не общаюсь с Игорем Ивановичем каждый день, его поддержку в рабочих моментах ощущаю постоянно. Он очень много работает. И так здесь работает весь топ-менеджмент.
Что особенного в работе с ним?
А. К.: Из личного опыта могу сказать, что он предпочитает владеть фактами, опираться на проверенную информацию. Надо не истории ему рассказывать, а объяснять ситуацию как она есть. Я понимаю и разделяю такой стиль работы.
Вы говорите с ним по-русски или по-английски?
А. К.: По-русски. Я говорю по-русски со всеми коллегами по «Роснефти».
Вы очень хорошо говорите по-русски. Как вы выучили язык?
А. К.: Когда я приехала в Россию много лет назад, была ужасно наивной и совершенно не представляла себе, что люди здесь не говорят по-английски. Русский — непростой язык, но и ирландский язык непрост, кельтская группа, со своей сложной грамматикой.
Я учила русский не самым обычным способом. В то время я работала в магазине и как-то раз предложила нашему охраннику: «Ты будешь учить меня одному слову на русском языке в день, а я тебя — одному слову на английском». Мы так и поступили. Между нами было в некотором роде состязание — кто больше слов сумеет выучить. Через два года я решила устроиться на новую работу и меня пригласили на собеседование. Представитель компании, он был родом с Кипра, но блестяще говорил по-русски, сказал, что знание русского — обязательное условие для приема. Я наняла репетитора и три недели интенсивно занималась каждое утро. На первом же занятии сказала преподавательнице: «Я никогда не научусь рычать «Р» по-русски» (сейчас, 21 год спустя, я по-прежнему правильно этот звук выговаривать не умею). Но зато я люблю петь и обожаю поэзию. И она стала учить меня русским песням и стихам. Тогда я смогла начать использовать свой словарный запас. Через три недели я снова пошла на собеседование, и на этот раз мой русский был достаточно хорош.
Я правильно расслышала, вы в России уже 21 год? Почему вы сюда приехали?
А. К.: Я всю жизнь работаю в розничном ритейле. Сразу после окончания школы я училась по этой специальности, затем пошла на работу в магазин. Через десять лет я подумала, что в жизни должно быть что-то большее, чем то, что у меня было тогда. Однажды мой коллега пошел на собеседование, он хотел устроиться на работу за рубежом. Ирландия — маленькая страна. Для меня «работать за рубежом» значило примерно то же, что «работать в Лондоне». Когда он вернулся с этого собеседования, подошел ко мне и сказал: «Ты профессиональнее меня, у тебя гораздо больше опыта. Им нужна ты…» Я решила: «Ну что ж. Можно попробовать». Мне позвонили из небольшой ирландской компании, которая одной из первых после распада Советского Союза пришла в Россию и стала заниматься организацией бизнеса. Они искали человека с опытом работы в ритейле. Но когда я пришла на собеседование, я совершенно не понимала, что речь идет о работе в России. Хотя во время нашего разговора несколько раз упоминалось, что придется работать «за рубежом». В какой-то момент меня прямо спросили: «Вы понимаете, что это работа в Москве?» Недолго думая я ответила, что готова к переезду. Речь шла о рабочем контракте длиной всего в год. Потом я должна была вернуться обратно в Ирландию и там продолжить работу.
Но вы не вернулись?
А. К.: Честно признаюсь, первый год в России был очень сложным. Скорее всего потому, что я не знала языка. Но как только я смогла немного заговорить по-русски, мне открылось много привлекательного. Тут феноменальная культура, литература и все остальное. Я люблю русскую архитектуру. Я люблю Москву. 21 год назад город был совсем другим, но и сейчас тут много красивых, старых зданий. Вообще меня захватило ощущение того, что я в большом городе. Я ведь родом из небольшой деревушки, где всего 18 000 жителей, все друг друга знают. С момента моего приезда много чего произошло. Но я до сих пор здесь. Россия была ко мне чрезвычайно добра. Можно сказать, я выросла здесь. Здесь я встретила мужа, здесь родились мои сыновья, им сейчас 10 и 12 лет. Точнее, родились мои сыновья не в России, но они живут в России всю свою жизнь — с двухмесячного возраста.
Ваш муж русский?
А. К.: Нет, он с Кипра. Но познакомились мы в России.
Вы короткое время учились в Институте нефти и газа имени Губкина. Чему?
фото Семена Каца для Forbes WomanА. К.: Ну давайте откровенно скажем: когда я пришла в BP в 1998 году на пост директора по организации торговли сети АЗК ВР, у меня были лишь отдаленные представления о том, как устроен корпоративный мир. Да, я имела отношение к самому крупному семейному бизнесу в Ирландии, но никогда не работала на крупную корпорацию.
В моей семье принято было учиться. Я родилась в середине 1960-х. Нас в семье было пятеро детей. Когда мне исполнилось 11 лет, я уже потеряла обоих родителей. Я жила с тремя сестрами и братом самостоятельно с тех самых пор. Все в своей жизни организовывали сами и постоянно должны были чему-то учиться. Формально наш дядя был опекуном, но на практике мы, за исключением брата, жили самостоятельно, отдельно. И мне кажется, у каждого из нас было внутреннее стремление к тому, чтобы стать успешным. Сейчас я прохожу обучение для руководящих работников.
У вас за плечами амбициозный проект — BР был первым международным брендом автозаправок, который появился в Москве. В 1990-е премиальные автозаправки западного образца были революцией. Вы это понимали?
А. К.: Это действительно уникальное достижение для российского рынка. Это сегодня водителей не удивить возможностью выпить чашку кофе на заправке, а в 1996-м, когда мы открывали первую АЗС под брендом ВР, это была, не побоюсь этого слова, революция. Если говорить о моей работе не усложняя, в конечном счете она вся про стандарты. Да, иногда мы бываем слишком зациклены на стандартах. Я, к примеру, настоящий маньяк в том, что касается туалетов на АЗС. Когда встает вопрос, какая самая большая проблема в инфраструктуре АЗС, ответ один: туалеты.
У вас весьма необычная для иностранки должность в «Роснефти». Вы все время ездите по России.
А. К.: О да, Россия — огромная страна, это далеко не только Москва. Именно поэтому я начала учить русский. Мне необходимо постоянно находиться в контакте с людьми. Бог наделил меня эмоциональным интеллектом, я умею чувствовать людей. Независимо от региона базовые потребности клиентов одни и те же. К людям надо относиться с уважением, предоставляя услуги должного качества по правильным ценам.
Вы стремились в нефтегаз или это скорее случайность?
А. К.: Нет, я туда не стремилась. В BP меня взяли именно как ритейлера, а не за мои знания в области нефтегаза. Я в ритейле с 16 лет. Прошла весь путь — от кассира, ассистента-менеджера, менеджера, занималась закупками для магазинов, проработала в самых разных направлениях. Помню, в ходе собеседования в BP я честно призналась: «Я могу помочь вам понять, чего ждет российский потребитель, но я ничего не понимаю в нефтянке». Хотя, безусловно, с тех пор я многому научилась.
Отношение к сделке ТНК-BP c «Роснефтью» было неоднозначным. Существенная часть менеджеров ТНК-BP покинули компанию. Вы остались. Почему?
А. К.: Сожаления, связанные с этой сделкой, легко понять, если ты часть команды, которая создавала компанию. Это нормально. На их месте я наверняка бы ощущала, что «это моя компания». Но что касается меня, давайте говорить начистоту. Я ушла из компании ТНК-BP в 2010 году, перейдя на работу в «Walmart Россия». Спросите меня, почему я пошла работать в Walmart? Потому что я ритейлер и из-за масштаба компании. Хотя ТНК-BP была большой компанией, объединившись с «Роснефтью», она превратилась в огромную, и это меня привлекло. Да, конечно, на момент сделки люди ощущали, что грядут изменения. Но я верю, что изменения бывают к лучшему. Я ведь тоже могла тогда уйти. Могла бы уехать на родину мужа, на Кипр, лежать себе спокойненько на пляже. Почему я этого не сделала? Меня никогда не покидало ощущение, что мы не достигли пока действительно достаточных результатов, я и моя команда можем сделать больше. Должна признать, без людей, которые работали со мной тогда (к слову сказать, многие работают и сейчас), без этой команды едва ли я достигла бы успеха.
Вы замечаете различия между ТНК-BP и «Роснефтью»?
А. К.: Я бы сказала, что «Роснефть» — очень формализованная компания. В этом нет ничего плохого. Это просто элемент другой корпоративной культуры. Мне чаще приходится писать официальные письма. Но это просто другой стиль работы.
А когда вы общаетесь с чиновниками в регионах, не чувствуете к себе особого отношения, как к сотруднику «Роснефти»?
А. К.: Поймите правильно: я женщина и иностранка, и, где бы я ни работала, отношение ко мне всегда будет несколько другим, особым. И не так важно, с кем именно приходится сталкиваться по работе. Иногда как сотрудник госкомпании ты ведешь себя немного иначе. Но в принципе деловая культура во всем мире одинакова. Спросите меня, горжусь ли я тем, что работаю в «Роснефти»? И я отвечу, что однозначно горжусь. И знаете, во время одной из первых командировок по регионам я была поражена тем чувством гордости, которое испытывают люди, которые работают в «Роснефти». Для меня это было совершенно неожиданным.
Недавно «Роснефть» объявила о выделении своего розничного бизнеса в отдельное юрлицо. А вас повысили до поста вице-президента. Зачем было нужно это преобразование?
А. К.: Первые два года после сделки с ТНК-ВР все были заняты интеграцией активов и процессов, в том числе и розничного бизнеса. Несомненно, розница сильно отличается, скажем, от добычи. Хотя и не генерирует столько же прибыли. Но это правило едино для всех стран мира. Заниматься розницей необходимо отдельно от остального бизнеса. Все операционные расходы должны быть на поверхности. Это справедливо для всех видов бизнеса, но особенно важно в случае с розницей: рентабельность низкая, а потому необходимо очень строго относиться к операционной работе. И, как независимое юридическое лицо, мы сможем сконцентрироваться на том, чтобы работать более эффективно, предоставляя лучший сервис клиентам по всей России. Наша задача — оставаться номером один в России. Выделение розничного бизнеса в отдельный бизнес в первую очередь связано именно с этим. Для меня лично это возможность быстрее принимать те решения, которые обеспечат эффективную работу компании. Ситуация в рознице меняется постоянно, и нам необходимо адекватно реагировать на эти изменения.
А почему было решено оставить оба бренда: и «Роснефть», и BP?
А. К.: «Роснефть» — это более массовый и демократичный бренд, а BP — более премиальный.
Елена Ходяковаобозреватель Forbes
sobityadnya.ru
«Я женщина и иностранка, и отношение ко мне всегда будет другим» / Женское / Лента.co
Читать оригинал публикации на forbes.ru
Вице-президент «Роснефти» Аврил Конрой – о России, Игоре Сечине и работе на государство
У вас уникальная позиция. С одной стороны, вы иностранка, представитель западного мира, с которым у России сейчас проблемы. С другой стороны, вы топ-менеджер российской компании с госучастием. Как вы себя ощущаете в этой двойной роли?
Аврил Конрой: Я ирландка и во многом остаюсь представителем ирландской диаспоры. А еще президентом Ирландского делового клуба в России. То есть все верно, хотя я и живу в России давно, я по-прежнему ирландка. И у меня свое мнение об этой удивительной стране. Негативное давление в отношении России на Западе всегда было заметно. Тем важнее всем, кто работает здесь, сохранять положительный настрой. Я всегда была и остаюсь очень позитивно настроенной в отношении России. Россия для Ирландии очень важна — это и экспорт, и туризм, и образование, и многое другое. А ведь Ирландия — крохотная страна. Я вообще считаю так: Россия другая, но каждая страна другая по-своему. Везде свои культурные и поведенческие особенности. И, по-моему, это нормально. Да, в последние два года было тяжело, но я оптимистка.
И все же это ваш первый опыт работы в компании, где основной акционер — государство?
А. К.: Первый. Хотя, безусловно, из опыта работы в Ирландии я понимала, что в государственной компании работа строится иначе, не так, как в частной. Но работать по-другому не значит ничего плохого, просто иначе.
А что, собственно, в случае с «Роснефтью» иначе?
А. К.: Знаете, может быть, дело во мне и я все для себя упрощаю. Но я мало об этом задумываюсь. Передо мной стоят профессиональные задачи, и я должна делать свою работу хорошо. К примеру, сейчас моя задача — повысить экономическую эффективность бизнеса. И если честно, я просто стремлюсь хорошо делать свою работу. За это мне платят.
Как вам работается с Игорем Сечиным?
А. К.: Я считаю его чрезвычайно профессиональным человеком. И хотя я не общаюсь с Игорем Ивановичем каждый день, его поддержку в рабочих моментах ощущаю постоянно. Он очень много работает. И так здесь работает весь топ-менеджмент.
Что особенного в работе с ним?
А. К.: Из личного опыта могу сказать, что он предпочитает владеть фактами, опираться на проверенную информацию. Надо не истории ему рассказывать, а объяснять ситуацию как она есть. Я понимаю и разделяю такой стиль работы.
Вы говорите с ним по-русски или по-английски?
А. К.: По-русски. Я говорю по-русски со всеми коллегами по «Роснефти».
Вы очень хорошо говорите по-русски. Как вы выучили язык?
А. К.: Когда я приехала в Россию много лет назад, была ужасно наивной и совершенно не представляла себе, что люди здесь не говорят по-английски. Русский — непростой язык, но и ирландский язык непрост, кельтская группа, со своей сложной грамматикой.
Я учила русский не самым обычным способом. В то время я работала в магазине и как-то раз предложила нашему охраннику: «Ты будешь учить меня одному слову на русском языке в день, а я тебя — одному слову на английском». Мы так и поступили. Между нами было в некотором роде состязание — кто больше слов сумеет выучить. Через два года я решила устроиться на новую работу и меня пригласили на собеседование. Представитель компании, он был родом с Кипра, но блестяще говорил по-русски, сказал, что знание русского — обязательное условие для приема. Я наняла репетитора и три недели интенсивно занималась каждое утро. На первом же занятии сказала преподавательнице: «Я никогда не научусь рычать «Р» по-русски» (сейчас, 21 год спустя, я по-прежнему правильно этот звук выговаривать не умею). Но зато я люблю петь и обожаю поэзию. И она стала учить меня русским песням и стихам. Тогда я смогла начать использовать свой словарный запас. Через три недели я снова пошла на собеседование, и на этот раз мой русский был достаточно хорош.
Я правильно расслышала, вы в России уже 21 год? Почему вы сюда приехали?
А. К.: Я всю жизнь работаю в розничном ритейле. Сразу после окончания школы я училась по этой специальности, затем пошла на работу в магазин. Через десять лет я подумала, что в жизни должно быть что-то большее, чем то, что у меня было тогда. Однажды мой коллега пошел на собеседование, он хотел устроиться на работу за рубежом. Ирландия — маленькая страна. Для меня «работать за рубежом» значило примерно то же, что «работать в Лондоне». Когда он вернулся с этого собеседования, подошел ко мне и сказал: «Ты профессиональнее меня, у тебя гораздо больше опыта. Им нужна ты…» Я решила: «Ну что ж. Можно попробовать». Мне позвонили из небольшой ирландской компании, которая одной из первых после распада Советского Союза пришла в Россию и стала заниматься организацией бизнеса. Они искали человека с опытом работы в ритейле. Но когда я пришла на собеседование, я совершенно не понимала, что речь идет о работе в России. Хотя во время нашего разговора несколько раз упоминалось, что придется работать «за рубежом». В какой-то момент меня прямо спросили: «Вы понимаете, что это работа в Москве?» Недолго думая я ответила, что готова к переезду. Речь шла о рабочем контракте длиной всего в год. Потом я должна была вернуться обратно в Ирландию и там продолжить работу.
Но вы не вернулись?
А. К.: Честно признаюсь, первый год в России был очень сложным. Скорее всего потому, что я не знала языка. Но как только я смогла немного заговорить по-русски, мне открылось много привлекательного. Тут феноменальная культура, литература и все остальное. Я люблю русскую архитектуру. Я люблю Москву. 21 год назад город был совсем другим, но и сейчас тут много красивых, старых зданий. Вообще меня захватило ощущение того, что я в большом городе. Я ведь родом из небольшой деревушки, где всего 18 000 жителей, все друг друга знают. С момента моего приезда много чего произошло. Но я до сих пор здесь. Россия была ко мне чрезвычайно добра. Можно сказать, я выросла здесь. Здесь я встретила мужа, здесь родились мои сыновья, им сейчас 10 и 12 лет. Точнее, родились мои сыновья не в России, но они живут в России всю свою жизнь — с двухмесячного возраста.
Ваш муж русский?
А. К.: Нет, он с Кипра. Но познакомились мы в России.
Вы короткое время учились в Институте нефти и газа имени Губкина. Чему?
А. К.: Ну давайте откровенно скажем: когда я пришла в BP в 1998 году на пост директора по организации торговли сети АЗК ВР, у меня были лишь отдаленные представления о том, как устроен корпоративный мир. Да, я имела отношение к самому крупному семейному бизнесу в Ирландии, но никогда не работала на крупную корпорацию.
В моей семье принято было учиться. Я родилась в середине 1960-х. Нас в семье было пятеро детей. Когда мне исполнилось 11 лет, я уже потеряла обоих родителей. Я жила с тремя сестрами и братом самостоятельно с тех самых пор. Все в своей жизни организовывали сами и постоянно должны были чему-то учиться. Формально наш дядя был опекуном, но на практике мы, за исключением брата, жили самостоятельно, отдельно. И мне кажется, у каждого из нас было внутреннее стремление к тому, чтобы стать успешным. Сейчас я прохожу обучение для руководящих работников.
У вас за плечами амбициозный проект — BР был первым международным брендом автозаправок, который появился в Москве. В 1990-е премиальные автозаправки западного образца были революцией. Вы это понимали?
А. К.: Это действительно уникальное достижение для российского рынка. Это сегодня водителей не удивить возможностью выпить чашку кофе на заправке, а в 1996-м, когда мы открывали первую АЗС под брендом ВР, это была, не побоюсь этого слова, революция. Если говорить о моей работе не усложняя, в конечном счете она вся про стандарты. Да, иногда мы бываем слишком зациклены на стандартах. Я, к примеру, настоящий маньяк в том, что касается туалетов на АЗС. Когда встает вопрос, какая самая большая проблема в инфраструктуре АЗС, ответ один: туалеты.
У вас весьма необычная для иностранки должность в «Роснефти». Вы все время ездите по России.
А. К.: О да, Россия — огромная страна, это далеко не только Москва. Именно поэтому я начала учить русский. Мне необходимо постоянно находиться в контакте с людьми. Бог наделил меня эмоциональным интеллектом, я умею чувствовать людей. Независимо от региона базовые потребности клиентов одни и те же. К людям надо относиться с уважением, предоставляя услуги должного качества по правильным ценам.
Вы стремились в нефтегаз или это скорее случайность?
А. К.: Нет, я туда не стремилась. В BP меня взяли именно как ритейлера, а не за мои знания в области нефтегаза. Я в ритейле с 16 лет. Прошла весь путь — от кассира, ассистента-менеджера, менеджера, занималась закупками для магазинов, проработала в самых разных направлениях. Помню, в ходе собеседования в BP я честно призналась: «Я могу помочь вам понять, чего ждет российский потребитель, но я ничего не понимаю в нефтянке». Хотя, безусловно, с тех пор я многому научилась.
Отношение к сделке ТНК-BP c «Роснефтью» было неоднозначным. Существенная часть менеджеров ТНК-BP покинули компанию. Вы остались. Почему?
А. К.: Сожаления, связанные с этой сделкой, легко понять, если ты часть команды, которая создавала компанию. Это нормально. На их месте я наверняка бы ощущала, что «это моя компания». Но что касается меня, давайте говорить начистоту. Я ушла из компании ТНК-BP в 2010 году, перейдя на работу в «Walmart Россия». Спросите меня, почему я пошла работать в Walmart? Потому что я ритейлер и из-за масштаба компании. Хотя ТНК-BP была большой компанией, объединившись с «Роснефтью», она превратилась в огромную, и это меня привлекло. Да, конечно, на момент сделки люди ощущали, что грядут изменения. Но я верю, что изменения бывают к лучшему. Я ведь тоже могла тогда уйти. Могла бы уехать на родину мужа, на Кипр, лежать себе спокойненько на пляже. Почему я этого не сделала? Меня никогда не покидало ощущение, что мы не достигли пока действительно достаточных результатов, я и моя команда можем сделать больше. Должна признать, без людей, которые работали со мной тогда (к слову сказать, многие работают и сейчас), без этой команды едва ли я достигла бы успеха.
Вы замечаете различия между ТНК-BP и «Роснефтью»?
А. К.: Я бы сказала, что «Роснефть» — очень формализованная компания. В этом нет ничего плохого. Это просто элемент другой корпоративной культуры. Мне чаще приходится писать официальные письма. Но это просто другой стиль работы.
А когда вы общаетесь с чиновниками в регионах, не чувствуете к себе особого отношения, как к сотруднику «Роснефти»?
А. К.: Поймите правильно: я женщина и иностранка, и, где бы я ни работала, отношение ко мне всегда будет несколько другим, особым. И не так важно, с кем именно приходится сталкиваться по работе. Иногда как сотрудник госкомпании ты ведешь себя немного иначе. Но в принципе деловая культура во всем мире одинакова. Спросите меня, горжусь ли я тем, что работаю в «Роснефти»? И я отвечу, что однозначно горжусь. И знаете, во время одной из первых командировок по регионам я была поражена тем чувством гордости, которое испытывают люди, которые работают в «Роснефти». Для меня это было совершенно неожиданным.
Недавно «Роснефть» объявила о выделении своего розничного бизнеса в отдельное юрлицо. А вас повысили до поста вице-президента. Зачем было нужно это преобразование?
А. К.: Первые два года после сделки с ТНК-ВР все были заняты интеграцией активов и процессов, в том числе и розничного бизнеса. Несомненно, розница сильно отличается, скажем, от добычи. Хотя и не генерирует столько же прибыли. Но это правило едино для всех стран мира. Заниматься розницей необходимо отдельно от остального бизнеса. Все операционные расходы должны быть на поверхности. Это справедливо для всех видов бизнеса, но особенно важно в случае с розницей: рентабельность низкая, а потому необходимо очень строго относиться к операционной работе. И, как независимое юридическое лицо, мы сможем сконцентрироваться на том, чтобы работать более эффективно, предоставляя лучший сервис клиентам по всей России. Наша задача — оставаться номером один в России. Выделение розничного бизнеса в отдельный бизнес в первую очередь связано именно с этим. Для меня лично это возможность быстрее принимать те решения, которые обеспечат эффективную работу компании. Ситуация в рознице меняется постоянно, и нам необходимо адекватно реагировать на эти изменения.
А почему было решено оставить оба бренда: и «Роснефть», и BP?
А. К.: «Роснефть» — это более массовый и демократичный бренд, а BP — более премиальный.
lenta.co
Королева бензоколонки | Статьи | Известия
Скорее всего, восторженное состояние после первого визита на заправку ВР у многих давно стерлось из памяти. Cегодня на АЗС уже никого не удивишь чашкой ароматного кофе со свежей выпечкой. Впрочем, Aврил Конрой, генеральный директор сети многофункциональных автозаправочных комплексов BP в России, никого удивлять и не собирается. Ее задача - сделать процесс заправки автомобиля еще более комфортным, безопасным и максимально быстрым.
- В России о компании British Petroleum, наверное, слышали даже те, у кого никогда не было автомобиля. Однако о том, что именно представляет собой группа ВР в глобальном смысле, знают немногие.
- Полагаю, в нашем случае имеет смысл говорить о компании ТНК-ВР, одной из ведущих нефтяных компаний России, входящей по объемам добычи нефти в десятку крупнейших частных нефтяных компаний мира. Она была образована в 2003 г. в результате слияния нефтяных и газовых активов компании ВР в России и нефтегазовых активов Alfa Access Renova (AAR). Если же говорить именно о многофункциональных заправочных комплексах ВР, то нынче их можно встретить более чем в ста странах мира общим числом свыше 25 тысяч заправок. Сегодня под брендом ВР трудятся более 100 тыс. человек.
- Как развивался бизнес в России и что он собой представляет сегодня?
- В Москве мы начали свою деятельность более одиннадцати лет назад. Некоторые помнят, что первый автозаправочный комплекс, работающий по четырем нашим традиционным направлениям бизнеса (топливо, магазин, автомойка и кафе), появился в сентябре 1996 г. на Ярославском шоссе. На данный момент в столице и области под брендом ВР функционирует 48 автозаправочных комплексов, и совсем скоро появятся еще два. Уверена, будем расширяться и дальше, существуют планы к концу 2010 г. довести количество комплексов ВР в столичном регионе до 75. Если одиннадцать лет назад, когда мы столкнулись с очень большим наплывом клиентов, к нам приезжало до 3000 человек в день, то на данный момент 3 млн транзакций в месяц - пройденный этап.
- У ВР, подобно футбольным клубам, есть фирменные цвета, где превалируют зеленый и белый. Олицетворяют ли они что-нибудь или это произвольный выбор дизайнеров?
- Нашим цветам мы придаем большое значение. Зеленый цвет в оформлении заправочных комплексов, как несложно догадаться, цвет жизни, молодости и здоровья. В течение ближайших пяти лет ТНК-BP направит 2,2 млрд долларов на рекультивацию загрязненных в прошлом земель, обеспечение целостности производственных объектов, а также на уменьшение количества утечек и неблагоприятного воздействия на окружающую среду. Эти деньги способствуют сокращению негативных факторов, возникающих вследствие воздействия на окружающую среду промышленности и человека. А белый цвет означает прозрачность - один из основных принципов построения нашего бизнеса не только в России, но и по всему миру.
- Только на станциях ВР можно столкнуться с практикой, когда сначала происходит заправка топливом и лишь затем оплата, - для России весьма оригинально и, можно сказать, рискованно. Насколько оправдан такой подход?
- Подобная схема вполне оправданна и нас вполне устраивает. Правда, не будь у нас заправщиков, ничего бы, вероятно, не вышло. И в этой связи мы крайне признательны нашим заправщикам. Впрочем, не следует думать, что заправщики нужны на ВР лишь для проверки чеков. Мы идем навстречу нашим клиентам. Им нравится, что есть квалифицированный человек, который будет заправлять машину, ведь, как известно, никто не любит пачкать руки. Кстати, хочу подчеркнуть: в Европе, кроме Греции и Турции, заправщиков нигде нет. В нашем случае затраты и дополнительные расходы, конечно, выше, но нельзя фокусироваться только на них, нужно анализировать результаты.
- В сентябре прошлого года на всех автозаправочных комплексах ВР появилось в продаже новое топливо BP Ultimate с октановым числом 95 и 98. Что это за продукт и насколько востребованным он оказался на рынке?
- На данный момент ВР Ultimate для нас словно маленький ребенок, о котором нужно заботиться. Ему еще не исполнилось и года, но продукт, соответствующий по своим характеристикам требованиям Euro 4, уже основательно закрепился на рынке. Причем мы уверены, что это лучший на сегодняшний день бензин в России. Примерно 50% из тех, кто раньше заправлялся 95-м, подъезжают сегодня к колонке с ВР Ultimate 95. Кроме того, благодаря продуктам ВР Ultimate 95 и 98 мы отмечаем значительное увеличение продаж. BP Ultimate - качественное топливо класса "премиум" для водителей, заботящихся о своих авто. Будь вы за рулем недорогой машины или шикарного автомобиля, BP Ultimate поможет добиться от двигателя большего, значительно снизив при этом вредные выбросы.
- А как сегодня можно оценить качественный уровень ваших конкурентов? Насколько сложнее стало конкурировать?
- Я рада видеть, что в целом ситуация с качеством топлива в России становится все лучше. Почему люди должны тратить деньги, не будучи уверенными в том, что их машина не заглохнет через десять секунд? Поэтому в целом я приветствую активную политику государства и усилия мэра Москвы, направленные на улучшение качества топлива. К тому же мы заинтересованы в скорейшем формировании в России цивилизованного и сильного топливного рынка.
- Многие автопроизводители не решаются начинать продажи дизельных автомобилей в России, поскольку их не устраивает качество местного дизельного топлива. Можете ли вы их чем-то утешить?
- Мы многократно обсуждали эту тему. Исторически сложилось, что на российском рынке доминируют легковые автомобили с бензиновыми двигателями, однако в последнее время наметилась тенденция к росту количества дизельных легковых автомобилей. Основной сложностью по сравнению с европейским рынком является необходимость выпуска нескольких типов дизельного топлива (и летнего, и зимнего), продиктованная суровыми условиями российского климата. Со своей стороны мы делаем все возможное для развития этого сегмента рынка, предлагая свое качественное дизельное топливо и постоянно работая над его улучшением. Сейчас мы предлагаем нашим клиентам летнее дизельное топливо. Зимой - зимнее топливо, с другими характеристиками, изготавливать которое несколько сложнее. Обеспечивать производство и летнего, и зимнего дизельного топлива, отвечающего современным требованиям, довольно сложно, и мы горды тем, что отлично справляемся и с этой задачей.
- Какие ресурсы отнимает работа, связанная с организацией торговли в магазинах и кафе? Ведь это не совсем профильный бизнес для нефтяной компании.
- Разумеется, это непросто. Здесь кроется целый ряд сложностей. К тому же и времени на организацию этой деятельности уходит много. Однако за долгие годы успешной работы мы приобрели бесценный опыт. Появились хорошие связи с компаниями-поставщиками, налажен бизнес-процесс, что позволяет минимизировать затраты. Тем, кто сегодня планирует организовать аналогичный бизнес с нуля, предстоит огромная и многогранная работа, но, как и в любом деле, при должном подходе и знании всей специфики бизнеса можно добиться хорошего результата.
- Спектр предоставляемых услуг будет расширяться?
- Сейчас я не могу раскрыть всех планов, было бы неправильно забегать вперед. Но наши клиенты, как всегда, могут рассчитывать на то, что в скором времени мы сможем предложить им нечто новое.
- Какова стратегия компании по развитию в российских регионах? Насколько далеко простираются ваши интересы?
- Российский опыт показывает, что наш бизнес наиболее успешен и эффективен в городах с населением более миллиона человек. Сегодня мы присутствуем в Москве, Московской области, планируем обосноваться и в Санкт-Петербурге. О более далеко идущих планах говорить пока рано.
-Увы, но посещение автозаправочных станций ВР становится с каждым днем все более продолжительной процедурой. Образуются очереди, и многим это не нравится.
- Действительно, скорость обслуживания сегодня для нас очень актуальный вопрос. Очереди мы видим и не собираемся с ними мириться. Для клиентов скорость максимально важна, и, когда я обмолвилась о новых услугах, я имела в виду изменение оперативности обслуживания. Уверена, скоро нам удастся переломить ситуацию.
- ТНК-ВР - российская нефтегазовая компания, владеющая разнообразным портфелем добывающих, перерабатывающих и сбытовых активов в России. Означает ли это, что на автозаправочных комплексах ВР мы покупаем топливо, целиком и полностью являющееся продуктом компании? И каким образом происходит внутренний контроль качества топлива?
- Полный цикл, включающий добычу и переработку, очень важен. Мы уверены в качестве топлива, которое находится в бензовозах и которое в конечном счете попадет в баки автомобилей наших клиентов. Для нас исключительно важно абсолютное понимание всей логистической цепочки. В компании действует специальная компьютерная система, позволяющая контролировать состав и качество сырья, поступающего на нефтеперерабатывающий завод. Когда бензин доставляется на наш московский терминал по железной дороге, берутся пробы из цистерн. И лишь после анализа происходит слив топлива. Постоянно контролируется качество топлива в резервуарах на нефтебазах. Бензовозы приходят на заправки опломбированными, и управляющий АЗК в обязательном порядке проверяет сохранность пломб. Только после этого происходит приемка топлива. Однако и после слива топлива на АЗК мы регулярно проверяем его качество. Для этого используются как собственные, так и независимые аккредитованные лаборатории.
Наше досье
Аврил Конрой приехала в Россию четырнадцать лет назад из Ирландии, чтобы заняться обувным бизнесом. Однако через четыре года решила вернуться на родину. Наверняка и вернулась бы, если бы не предложение из ВР. Аврил сменила род деятельности и занялась созданием и эксплуатацией автозаправочных комплексов. Своим карьерным ростом она во многом обязана команде, костяк которой сохраняется в компании на протяжении уже многих лет. Команда уважает и ценит Аврил прежде всего за ее открытость, демократичность и смелость в принятии решений. Аврил замужем, растит двоих детей - четырех и двух лет. Отлично говорит по-русски и по-гречески. Стоит отметить, что маленькие дети Аврил также говорят на трех языках, включая английский. Аврил очень любит свою родину, но возвращаться домой в ближайшем будущем, похоже, не собирается.
Подробнее об этом в журнале "Автопанорама" (www.autopanorama.ru)
iz.ru
Топ-менеджер «Роснефти»: opulenta
Вице-президент «Роснефти» Аврил Конрой – о России, Игоре Сечине и работе на государство
У вас уникальная позиция. С одной стороны, вы иностранка, представитель западного мира, с которым у России сейчас проблемы. С другой стороны, вы топ-менеджер российской компании с госучастием. Как вы себя ощущаете в этой двойной роли?
Аврил Конрой: Я ирландка и во многом остаюсь представителем ирландской диаспоры. А еще президентом Ирландского делового клуба в России. То есть все верно, хотя я и живу в России давно, я по-прежнему ирландка. И у меня свое мнение об этой удивительной стране. Негативное давление в отношении России на Западе всегда было заметно. Тем важнее всем, кто работает здесь, сохранять положительный настрой. Я всегда была и остаюсь очень позитивно настроенной в отношении России. Россия для Ирландии очень важна — это и экспорт, и туризм, и образование, и многое другое. А ведь Ирландия — крохотная страна. Я вообще считаю так: Россия другая, но каждая страна другая по-своему. Везде свои культурные и поведенческие особенности. И, по-моему, это нормально. Да, в последние два года было тяжело, но я оптимистка.
И все же это ваш первый опыт работы в компании, где основной акционер — государство?
А. К.: Первый. Хотя, безусловно, из опыта работы в Ирландии я понимала, что в государственной компании работа строится иначе, не так, как в частной. Но работать по-другому не значит ничего плохого, просто иначе.
А что, собственно, в случае с «Роснефтью» иначе?
А. К.: Знаете, может быть, дело во мне и я все для себя упрощаю. Но я мало об этом задумываюсь. Передо мной стоят профессиональные задачи, и я должна делать свою работу хорошо. К примеру, сейчас моя задача — повысить экономическую эффективность бизнеса. И если честно, я просто стремлюсь хорошо делать свою работу. За это мне платят.
Как вам работается с Игорем Сечиным?
А. К.: Я считаю его чрезвычайно профессиональным человеком. И хотя я не общаюсь с Игорем Ивановичем каждый день, его поддержку в рабочих моментах ощущаю постоянно. Он очень много работает. И так здесь работает весь топ-менеджмент.
Вы говорите с ним по-русски или по-английски?
А. К.: По-русски. Я говорю по-русски со всеми коллегами по «Роснефти».
Вы очень хорошо говорите по-русски. Как вы выучили язык?
А. К.: Когда я приехала в Россию много лет назад, была ужасно наивной и совершенно не представляла себе, что люди здесь не говорят по-английски. Русский — непростой язык, но и ирландский язык непрост, кельтская группа, со своей сложной грамматикой.
Я учила русский не самым обычным способом. В то время я работала в магазине и как-то раз предложила нашему охраннику: «Ты будешь учить меня одному слову на русском языке в день, а я тебя — одному слову на английском». Мы так и поступили. Между нами было в некотором роде состязание — кто больше слов сумеет выучить. Через два года я решила устроиться на новую работу и меня пригласили на собеседование. Представитель компании, он был родом с Кипра, но блестяще говорил по-русски, сказал, что знание русского — обязательное условие для приема. Я наняла репетитора и три недели интенсивно занималась каждое утро. На первом же занятии сказала преподавательнице: «Я никогда не научусь рычать «Р» по-русски» (сейчас, 21 год спустя, я по-прежнему правильно этот звук выговаривать не умею). Но зато я люблю петь и обожаю поэзию. И она стала учить меня русским песням и стихам. Тогда я смогла начать использовать свой словарный запас. Через три недели я снова пошла на собеседование, и на этот раз мой русский был достаточно хорош.
Я правильно расслышала, вы в России уже 21 год? Почему вы сюда приехали?
А. К.: Я всю жизнь работаю в розничном ритейле. Сразу после окончания школы я училась по этой специальности, затем пошла на работу в магазин. Через десять лет я подумала, что в жизни должно быть что-то большее, чем то, что у меня было тогда. Однажды мой коллега пошел на собеседование, он хотел устроиться на работу за рубежом. Ирландия — маленькая страна. Для меня «работать за рубежом» значило примерно то же, что «работать в Лондоне». Когда он вернулся с этого собеседования, подошел ко мне и сказал: «Ты профессиональнее меня, у тебя гораздо больше опыта. Им нужна ты…» Я решила: «Ну что ж. Можно попробовать». Мне позвонили из небольшой ирландской компании, которая одной из первых после распада Советского Союза пришла в Россию и стала заниматься организацией бизнеса. Они искали человека с опытом работы в ритейле. Но когда я пришла на собеседование, я совершенно не понимала, что речь идет о работе в России. Хотя во время нашего разговора несколько раз упоминалось, что придется работать «за рубежом». В какой-то момент меня прямо спросили: «Вы понимаете, что это работа в Москве?» Недолго думая я ответила, что готова к переезду. Речь шла о рабочем контракте длиной всего в год. Потом я должна была вернуться обратно в Ирландию и там продолжить работу.
Но вы не вернулись?
А. К.: Честно признаюсь, первый год в России был очень сложным. Скорее всего потому, что я не знала языка. Но как только я смогла немного заговорить по-русски, мне открылось много привлекательного. Тут феноменальная культура, литература и все остальное. Я люблю русскую архитектуру. Я люблю Москву. 21 год назад город был совсем другим, но и сейчас тут много красивых, старых зданий. Вообще меня захватило ощущение того, что я в большом городе. Я ведь родом из небольшой деревушки, где всего 18 000 жителей, все друг друга знают. С момента моего приезда много чего произошло. Но я до сих пор здесь. Россия была ко мне чрезвычайно добра. Можно сказать, я выросла здесь. Здесь я встретила мужа, здесь родились мои сыновья, им сейчас 10 и 12 лет. Точнее, родились мои сыновья не в России, но они живут в России всю свою жизнь — с двухмесячного возраста.
Ваш муж русский?
А. К.: Нет, он с Кипра. Но познакомились мы в России.
Вы короткое время учились в Институте нефти и газа имени Губкина. Чему?
А. К.: Ну давайте откровенно скажем: когда я пришла в BP в 1998 году на пост директора по организации торговли сети АЗК ВР, у меня были лишь отдаленные представления о том, как устроен корпоративный мир. Да, я имела отношение к самому крупному семейному бизнесу в Ирландии, но никогда не работала на крупную корпорацию.В моей семье принято было учиться. Я родилась в середине 1960-х. Нас в семье было пятеро детей. Когда мне исполнилось 11 лет, я уже потеряла обоих родителей. Я жила с тремя сестрами и братом самостоятельно с тех самых пор. Все в своей жизни организовывали сами и постоянно должны были чему-то учиться. Формально наш дядя был опекуном, но на практике мы, за исключением брата, жили самостоятельно, отдельно. И мне кажется, у каждого из нас было внутреннее стремление к тому, чтобы стать успешным. Сейчас я прохожу обучение для руководящих работников.
У вас за плечами амбициозный проект — BР был первым международным брендом автозаправок, который появился в Москве. В 1990-е премиальные автозаправки западного образца были революцией. Вы это понимали?
А. К.: Это действительно уникальное достижение для российского рынка. Это сегодня водителей не удивить возможностью выпить чашку кофе на заправке, а в 1996-м, когда мы открывали первую АЗС под брендом ВР, это была, не побоюсь этого слова, революция. Если говорить о моей работе не усложняя, в конечном счете она вся про стандарты. Да, иногда мы бываем слишком зациклены на стандартах. Я, к примеру, настоящий маньяк в том, что касается туалетов на АЗС. Когда встает вопрос, какая самая большая проблема в инфраструктуре АЗС, ответ один: туалеты.
У вас весьма необычная для иностранки должность в «Роснефти». Вы все время ездите по России.
А. К.: О да, Россия — огромная страна, это далеко не только Москва. Именно поэтому я начала учить русский. Мне необходимо постоянно находиться в контакте с людьми. Бог наделил меня эмоциональным интеллектом, я умею чувствовать людей. Независимо от региона базовые потребности клиентов одни и те же. К людям надо относиться с уважением, предоставляя услуги должного качества по правильным ценам.
Вы стремились в нефтегаз или это скорее случайность?
А. К.: Нет, я туда не стремилась. В BP меня взяли именно как ритейлера, а не за мои знания в области нефтегаза. Я в ритейле с 16 лет. Прошла весь путь — от кассира, ассистента-менеджера, менеджера, занималась закупками для магазинов, проработала в самых разных направлениях. Помню, в ходе собеседования в BP я честно призналась: «Я могу помочь вам понять, чего ждет российский потребитель, но я ничего не понимаю в нефтянке». Хотя, безусловно, с тех пор я многому научилась.
Отношение к сделке ТНК-BP c «Роснефтью» было неоднозначным. Существенная часть менеджеров ТНК-BP покинули компанию. Вы остались. Почему?
А. К.: Сожаления, связанные с этой сделкой, легко понять, если ты часть команды, которая создавала компанию. Это нормально. На их месте я наверняка бы ощущала, что «это моя компания». Но что касается меня, давайте говорить начистоту. Я ушла из компании ТНК-BP в 2010 году, перейдя на работу в «Walmart Россия». Спросите меня, почему я пошла работать в Walmart? Потому что я ритейлер и из-за масштаба компании. Хотя ТНК-BP была большой компанией, объединившись с «Роснефтью», она превратилась в огромную, и это меня привлекло. Да, конечно, на момент сделки люди ощущали, что грядут изменения. Но я верю, что изменения бывают к лучшему. Я ведь тоже могла тогда уйти. Могла бы уехать на родину мужа, на Кипр, лежать себе спокойненько на пляже. Почему я этого не сделала? Меня никогда не покидало ощущение, что мы не достигли пока действительно достаточных результатов, я и моя команда можем сделать больше. Должна признать, без людей, которые работали со мной тогда (к слову сказать, многие работают и сейчас), без этой команды едва ли я достигла бы успеха.
Вы замечаете различия между ТНК-BP и «Роснефтью»?
А. К.: Я бы сказала, что «Роснефть» — очень формализованная компания. В этом нет ничего плохого. Это просто элемент другой корпоративной культуры. Мне чаще приходится писать официальные письма. Но это просто другой стиль работы.
А когда вы общаетесь с чиновниками в регионах, не чувствуете к себе особого отношения, как к сотруднику «Роснефти»?
А. К.: Поймите правильно: я женщина и иностранка, и, где бы я ни работала, отношение ко мне всегда будет несколько другим, особым. И не так важно, с кем именно приходится сталкиваться по работе. Иногда как сотрудник госкомпании ты ведешь себя немного иначе. Но в принципе деловая культура во всем мире одинакова. Спросите меня, горжусь ли я тем, что работаю в «Роснефти»? И я отвечу, что однозначно горжусь. И знаете, во время одной из первых командировок по регионам я была поражена тем чувством гордости, которое испытывают люди, которые работают в «Роснефти». Для меня это было совершенно неожиданным.
Недавно «Роснефть» объявила о выделении своего розничного бизнеса в отдельное юрлицо. А вас повысили до поста вице-президента. Зачем было нужно это преобразование?
А. К.: Первые два года после сделки с ТНК-ВР все были заняты интеграцией активов и процессов, в том числе и розничного бизнеса. Несомненно, розница сильно отличается, скажем, от добычи. Хотя и не генерирует столько же прибыли. Но это правило едино для всех стран мира. Заниматься розницей необходимо отдельно от остального бизнеса. Все операционные расходы должны быть на поверхности. Это справедливо для всех видов бизнеса, но особенно важно в случае с розницей: рентабельность низкая, а потому необходимо очень строго относиться к операционной работе. И, как независимое юридическое лицо, мы сможем сконцентрироваться на том, чтобы работать более эффективно, предоставляя лучший сервис клиентам по всей России. Наша задача — оставаться номером один в России. Выделение розничного бизнеса в отдельный бизнес в первую очередь связано именно с этим. Для меня лично это возможность быстрее принимать те решения, которые обеспечат эффективную работу компании. Ситуация в рознице меняется постоянно, и нам необходимо адекватно реагировать на эти изменения.
А почему было решено оставить оба бренда: и «Роснефть», и BP?
А. К.: «Роснефть» — это более массовый и демократичный бренд, а BP — более премиальный.
opulenta.livejournal.com
